№ 18 (682) 17–23 мая 2017 года
06
АРМИЯ
Сергей ВАСИЛЬЕВ,
доктор технических наук
Владимир КРИВОРУЧКО,
доктор технических наук
В ответ на американские планы массированной ядер-
ной бомбардировки наших городов в СССР сформиро-
вался самостоятельный вид вооруженных сил – Войска
ПВО страны. Он достиг расцвета к началу 90-х, составив
основу сложившейся к тому времени единой системы
ПВО, предназначавшейся для решения важнейших в то
время военных задач – от охраны государственной грани-
цы в воздушной среде в мирное время до отражения вне-
запного массированного воздушно-космического нападе-
ния на СССР и его союзников в случае крупномасштаб-
ной, в том числе ядерной, войны.
Важно отметить, что в данную систему был включен
еще один сравнительно ресурсоемкий военно-
технический компонент, образуемый силами и средства-
ми войсковой ПВО. В СССР содержалась и планомерно
обновлялась без малого дюжина фронтовых комплектов
мобильных наземных средств ПВО. Ими оснащались
соответствующие соединения, части и подразделения
войск ПВО СВ, встроенные в иерархическую структуру
общевойсковых и танковых формирований – от фронта
до батальона. Определенный вклад в войсковую ПВО
вносила и фронтовая истребительная авиация ВВС. На
приморских направлениях систему дополнял третий
специфический и технически своеобразный компонент
– ПВО кораблей ВМФ.
В советской промышленности на разработке и произ-
водстве средств ПВО и их комплектующих специализи-
ровались передовые научные школы, сотни конструктор-
ских и производственных организаций, десятки крупных
промышленных коопераций в составе радиотехнической,
авиационной, ракетно-космической, судостроительной и
других оборонных отраслей промышленности, мощная
испытательная и полигонная база.
Для СССР с его второй в мире индустриальной эко-
номикой и четырехмиллионной армией такая динамика,
масштабы и бремя ресурсоемкого развития ПВО и РКО
были если и посильны, то весьма надрывны.
Правда, уже тогда возникали принципиальные во-
просы о достижимости амбициозных целей отражения
массированного воздушно-космического нападения.
Обоснованные сомнения вызывал, в частности, извест-
ный тезис о согласованном применении систем ПВО и
РКО в рамках единого вида Вооруженных Сил. Воен-
ным специалистам, не отягощенным апологетикой ВКО,
вклад подсистемы РКО, оснащенной в качестве актив-
ных средств ядерными противоракетами, в победу в
обычной крупномасштабной или локальной войне пред-
ставлялся ничтожным, в том числе по причине крайней
уязвимости стационарных позиций РКО от действий
дальнобойного высокоточного оружия.
К тому же в мировой ядерной войне, к которой вы-
нужден был готовиться СССР, не просматривалась
какая-то значимая роль созданной в стране масштабной
системы ПВО, которая неотвратимо ослеплялась и уни-
чтожалась ракетно-ядерным оружием стран НАТО. Все
решала советская ядерная триада, прежде всего способ-
ность РВСН к ответному ядерному удару в любых усло-
виях обстановки. Возникал
вопрос: а следует ли в прин-
ципе пытаться отразить то,
что на существующем и
прогнозируемом техноло-
гическом уровне объектив-
но удастся в лучшем случае
ослабить?
СТРАТЕГИЯ
ПРЕЗЕНТАЦИЙ
Однако на идее противо-
поставлять воздушной на-
ступательной операции рав-
ную по масштабам оборони-
тельную в 80–90-х годах за-
щитила диссертации целая
плеяда военачальников. На
плакатах воздушно-косми-
ческие самолеты, баллисти-
ческие и аэробаллистиче-
ские ракеты, высотные ги-
перзвуковые крылатые ра-
кеты,
низкоорбитальные
спутники противника обре-
ченно влетали в устремлен-
ные вверх зоны огня ком-
плексов ВКО. Умы военных
специалистов и политиков
возбуждал тезис о единстве
воздушного и околоземного
космического пространства,
о возможном возникнове-
нии в нем своеобразного
театра согласованных в про-
странстве и времени оборо-
нительных
военных
действий
оперативно-стра-
тегического и стратегического масштаба. Причем не
только в границах атмосферы, но и выше, где возможен
лишь баллистический полет в заданном разгонными сту-
пенями ракет-носителей направлении. Ведь для маневра
летательного аппарата в космосе требуется запас рабоче-
го тела и работа газодинамических устройств. Отклоне-
ние курса на несколько десятков градусов возможно
лишь через много витков орбитального полета. Атака
наземной или надводной цели космическим аппаратом
осложнена тем, что, обращаясь по орбите со скоростью
не меньше первой космической, он может выйти на
рубеж атаки лишь один-два раза в сутки и всего на не-
сколько минут, а то и секунд. Таким образом, согласо-
ванное в пространстве одновременное участие авиаци-
онных и космических средств, движущихся под действи-
ем принципиально разных физических сил, технически
крайне затруднено. Да и не требуется в обозримой пер-
спективе.
Зачем эвентуальному противнику технологии, требу-
ющие синхронизации разнородных оружейных процессов
с точностью до секунд? Свои военные задачи он по-
прежнему может решать сравнительно экономично и ре-
зультативно силами авиации и МБР, даже без вывода объ-
ектов с оружием на борту на космические орбиты.
Во времена холодной войны противостояние средств
воздушно-космического нападения (СВКН) и советских
средств ПВО (РКО) небезуспешно использовалось аме-
риканской стороной для военно-экономического изматы-
вания СССР в гонке вооружений. Этому в значительной
мере способствовало географическое положение нашей
страны, окруженной военными базами государств НАТО.
Но все же определяющими стали коренные преимущества
СВКН перед средствами ПВО: исходная инициатива в
действиях, высокая маневренность, колоссальное энерге-
тическое превосходство, позволяющие действовать вне-
запно, быстро сосредоточивать усилия, массированно
применять ударные беспилотные средства, неизменно
обеспечивая требуемое для прорыва ПВО и поражения
объектов соотношение сил.
Для
противодействия
одной группе самолетов,
создающих угрозу избира-
тельного или последова-
тельного уничтожения про-
странственно разнесенных
объектов, обороняющейся
стороне требуется заблаго-
временное построение си-
стем зенитного ракетного
огня вокруг каждого объек-
та, что сопряжено с несораз-
мерными экономическими
затратами.
В отличие от зенитных
средств истребительная ави-
ация ПВО способна к ма-
невру в оперативном мас-
штабе, но значительно усту-
пает им во времени реакции.
Эффективные действия воз-
можны лишь при развитой
аэродромной сети, совер-
шенных и устойчивых к
противодействию системах
радиолокационной разведки
и управления.
Весьма затратным стало
соперничество в досягаемо-
сти огневыми средствами
ПВО авиации противника.
Все попытки обеспечить
возможность
поражения
самолетов-носителей до ру-
бежа пуска ими ракет быстро
парировались увеличением дальности действия таких
ракет, что заведомо более экономично по физико-
техническим причинам.
Общий вывод однозначен: противоборство перспек-
тивных СВКН, способных к маневру в стратегическом
масштабе, с адекватными по стоимости средствами ВКО
становится для потенциального агрессора заведомо вы-
годным. По крайней мере до появления каких-либо не-
традиционных способов защиты объектов, качественно
меняющих соотношение сил.
Военно-техническая политика США и поныне пресле-
дует цель на базе опережающего научно-технологического
задела своевременно обесценивать оборонные усилия
стран-соперниц и оказывать влияние на использование их
ресурсов в выгодном для США направлении, в частности,
для уменьшения наступательных возможностей потенци-
альных противников.
МЕТАМОРФОЗЫ ВКО
Вслед за распадом СССР и завершением холодной
войны в развитии теории и практических замыслов ВКО
последовали не заставившие себя ждать метаморфозы.
Начало им положил указ президента Ельцина от 13 июля
1993 года № 1032 «Об организации противовоздушной
обороны в Российской Федерации», в котором создание
ВКО, хотя и было обозначено как приоритетное направ-
ление, но в обстоятельствах нарастающего социально-
экономического кризиса, охватившего страну, оказалось
непосильным.
Как следствие с подписанием указа от 16 июля 1997
года № 725 «О первоочередных мерах по реформирова-
нию Вооруженных Сил Российской Федерации и совер-
шенствованию их структуры» началось стремительное со-
кращение и деградация системы ПВО страны и Воору-
женных Сил. Былая организационная предпосылка для
образования единой системы ВКО была упразднена после
срочной передачи Войск РКО в РВСН.
В свою очередь Войска ПВО к 1 января 1999-го по
инициативе и под общим руководством министра оборо-
ны Игоря Сергеева были объединены с ВВС. Одновре-
менно началось многократное сокращение численности
Сухопутных войск, а с ним и боевого состава ПВО СВ.
Разработки и производства новых средств ПВО стали
единичными и никак не компенсировали не только мо-
ральное, но и физическое старение парка, накопленного
в прошлом. Пришли в негодность и опустели тысячи
наземных боевых позиций, сотни военных городков, де-
сятки аэродромов базирования истребительной авиации
по всей стране. Открылись десятки тысяч километров
воздушной границы, особенно на малых и предельно
малых высотах. Над значительной территорией России
какое-либо воздействие по воздушным целям полностью
исключалось. В перечне важнейших объектов страны и
Вооруженных Сил, подлежащих по решению высшего
государственного руководства прикрытию Войсками и
силами ПВО, резко возросла доля тех, для которых не
обеспечивалось даже истребительно-авиационное при-
крытие. Силы и средства ПВО постоянной готовности
ужались до нескольких локальных районов. Среди по-
стоянно боеготовых компонентов не стало системы ПРО
Москвы (А-135) с ядерными противоракетами.
В 2011 году образуются Войска ВКО как отдельный
род войск в составе Вооруженных Сил Российской Феде-
рации, формально просуществовавшие до 2015-го. С 1
июня 2009 года в их составе объединились так называемое
оперативно-стратегическое командование ВКО (Балаши-
ха Московской области) и Космические войска. Силы и
средства ПВО за пределами столичного региона были
переданы в военные округа, притом что все соединения
ПВО ВВС в 2010-м были переформированы в «бригады
ВКО» (без истребительной авиации ПВО, переданной
авиабазам). Таким образом, ПВО и ВВС в видовой струк-
туре Вооруженных Сил снова размежевались.
Между тем при скороспелой реформе военного обра-
зования остро стоял вопрос о ликвидации осиного гнезда
апологетов ВКО – Военной академии ВКО имени Мар-
шала Советского Союза Г. К. Жукова в Твери (ВА ВКО).
Так бы и случилось, не будь в 2013-м возглавлявший во-
енное ведомство Анатолий Сердюков отрешен от долж-
ности.
С 2013 года уже при новом министре обороны наме-
тился возврат к дивизиям ПВО. Но стратегический уро-
вень управления ПВО был утрачен.
И все же аббревиатура «ВКО» оказалась на удивление
живучей. По-видимому, в связи с необходимостью вы-
полнять один из майских указов президента Российской
Федерации (№ 603 от 7 мая 2012 года), в котором прави-
тельству предписано обеспечить приоритетное развитие в
том числе средств ВКО.
На практике оказалось, что Войска ВКО «по предна-
значению» уже в наличии, а самой ВКО и новых средств
для нее по существу еще нет. В частности, высотная и
дальнобойная ЗУР для С-400, способная обеспечить про-
тиворакетные и противоспутниковые возможности систе-
мы, в войска не поступала.
От этих долгих шараханий в российском военном
строительстве, продиктованных в известной степени по-
иском места и роли ВКО в военной организации совре-
менной России, у неискушенного налогоплательщика
возникает много вопросов, в их числе о чистоте помыслов
консерваторов и реформаторов. Есть претензии и к воен-
ной науке, занятой в тематике ВКО не столько поиском
истины, сколько обоснованием уже принятых решений.
Судя по публикациям последних лет, даже профессу-
ре ВА ВКО до настоящего времени не вполне ясно, что
такое ВКО в конструктивном понимании. Это задача,
требующая безусловного выполнения, или всего лишь
разновидность обороны? Причислять ли к ВКО ком-
плекс соответствующих общегосударственных мер или
ограничиться подготовкой и ведением военных действий
в воздушном и космическом пространстве? Что пони-
мать под системой ВКО? Подлежит ли защите только
малая часть критически важных объектов страны и Воо-
руженных Сил или большинство объектов стратегиче-
ского значения? Какая ВКО может считаться эффектив-
ной? И посильна ли ВКО технологически и экономиче-
ски для России в обозримой перспективе? В 2013 году на
слушаниях в профильном комитете Государственной
думы даже обсуждался вопрос о разработке проекта Фе-
дерального закона о ВКО.
Конечно, проведены и продолжают проводиться
научно-исследовательские и опытно-конструкторские ра-
боты, выполняются системные проекты по построению в
России ВКО. Как водится, речь идет вначале об освоении
бюджетных средств на создание головного участка систе-
мы ВКО с модернизацией существующих средств РКО, в
их числе подмосковной системы ПРО на стационарных
позициях (А-225), и созданием новых мобильных систем
ПВО и ПРО (С-500).
Логика подсказывает, что первоочередными объекта-
ми будущей ВКО должны стать объекты РВСН, обеспе-
чивающие ядерное сдерживание и неотвратимость ответа
в «судный день». В этой связи даже возникает идея: а не
сосредоточить ли объекты такого рода теперь ближе к
столице, если старый подмосковный «чемодан» со стацио-
нарными компонентами ПРО (А-135/225) выброшен
быть не может?
Так или иначе, вновь образованным ВКС России пред-
стоит определить рациональные пропорции между свои-
ми ударными и оборонительными возможностями в воз-
душной и космической сферах.
ГЛОБАЛЬНЫЙ УДАР МАЛОЙ КРОВЬЮ
Американцы всячески поддерживают апологетику
ВКО и даже в одностороннем порядке вышли из Догово-
ра по ПРО еще в 2001 году. Однако, руководствуясь
принципом «лучшая защита – нападение», строят свою
систему стратегической ПРО принципиально иначе.
С учетом географического положения России как кон-
тинентальной державы по ее периметру намечается раз-
вертывание противоракет, способных уничтожать взлета-
ющие российские МБР на активном участке полета, когда
они максимально уязвимы. К настоящему времени на раз-
личных кораблях развернуто уже несколько сотен проти-
воракет типа RIM-161 SM 3 системы «Иджис», обладаю-
щих статусом одной из наиболее успешных разработок
агентства по ПРО (MDA). Намечается их размещение и
на надводных кораблях стран – союзников США.
Предполагается, что противоракеты будут и дальше
совершенствоваться с доведением максимальных скоро-
стей полета до 4,3–5,6 километра в секунду, а дальности
действия – до 1000 километров (трехступенчатые RIM-
161 SM 3 Block IIB). В перспективе запуски таких ги-
перзвуковых ракет смогут точно синхронизироваться в
глобальной разведывательно-ударной системе с возмож-
ностью перенацеливания в полете.
Учитывая универсальность американских корабель-
ных и стационарных пусковых установок (Mk41), способ-
ных к заряжанию как ударными КР, так и противоракета-
ми системы «Иджис», нетрудно, по крайней мере гипоте-
тически, представить себе следующий тревожный и весь-
ма коварный сценарий.
В США втайне создаются и сотнями накапливаются в
пусковых контейнерах на морских и наземных носителях
неядерные якобы противоракеты, способные после балли-
стического заброса быстро перемещаться в атмосфере и с
прецизионной точностью поражать не только ракеты про-
тивника, но и заранее выявленные цели на дальностях во
многие сотни километров. Технологически это реально и
экономически для США вполне посильно.
Среди таких целей могут быть пункты управления
российских СЯС, объекты Космических войск, ПВО-
ПРО, а главное – позиции РВСН, а также РПКСН в над-
водном положении и аэродромы взлета стратегической
авиации. Боевое снаряжение псевдопротиворакет, безу-
словно, имеет смысл адаптировать под соответствующий
тип цели. Но изначально ясно, что мощный кинетиче-
ский удар прямым попаданием, например, в шахтную пу-
сковую установку МБР способен предотвратить ее пуск.
Залп может быть осуществлен с европейской террито-
рии (базы в Польше, Румынии), с акваторий Балтийского,
Средиземного и Черного морей, а в перспективе и с тер-
ритории американских союзников вЮго-Восточной Азии
(базы в Японии и Южной Корее), где «противоракеты» в
принципе могут быть первоначально размещены против
таких стран, как Северная Корея. По мере уменьшения
ледяного покрова в Арктике открываются дополнитель-
ные возможности пуска с гражданских судов, следующих
Северным морским путем.
Далее по сценарию: внезапный массовый старт в сто-
рону России сотен ракет передового базирования засека-
ется российской системой ПРН. Таким образом прово-
цируется решение на применение ядерного оружия. Даже
за пять минут раздумий об ответном ударе и за время про-
хождения необходимых команд боевого управления аме-
риканские гиперзвуковые «противоракеты» успевают на-
крыть ключевые объекты на территории России. Имею-
щаяся подмосковная система ПРО неизбежно прорывает-
ся, противоспутниковые средства уничтожаются на земле,
система ПРН слепнет и уже не видит пуска ядерных МБР
противника. Российский ответный ядерный потенциал в
шахтных пусковых установках и на маршрутах боевого па-
трулирования мобильных ракетных комплексов с МБР
интенсивно снижается.
После принятия решения на пуск российских ядерных
МБР и их схода с пусковых устройств они продолжают
поражаться неядерными противоракетами на взлете.
Факел двигателя их первой ступени обнаруживается в те-
чение нескольких секунд и устойчиво сопровождается
мощной сетью инфракрасных космических датчиков си-
стемы SBIRS. При этом обеспечивается возможность
адаптивного перенацеливания противоракет, первона-
чально наводящихся на шахтную или мобильную пуско-
вую установку, на стартовавшую из нее МБР. В перспек-
тиве не исключено поражение МБР на активном участке
полета еще и лазерными орбитальными комплексами
противника.
А уже через полчаса будут на подходе ядерные МБР,
запущенные с ПЛАРБ в океанских зонах и с континен-
тальной части США, как ответ стране-агрессору, приме-
нившему ядерное оружие первым. Уцелевшие единичные
ядерные МБР уничтожаются над Северной Америкой
противоракетами комплекса GBMD, введенными в строй
в 2005 году.
Стратегическая американская мечта – вырвать у Рос-
сии ядерное жало – сбывается сравнительно малой кро-
вью. Искушение велико.
Такой вариант быстрого глобального удара под видом
противоракетных действий с точки зрения достижения
военной победы представляется гораздо более результа-
тивным, чем классическое построение и применение стра-
тегической ПРО. На фоне сценариев такого рода стано-
вятся понятными ожидаемое дополнительное наращива-
ние дипломатических усилий США по дальнейшему со-
кращению ядерных арсеналов и поиск поводов обвинить
Россию в нарушении Договора о РСМД.
Окончание следует
За пять минут раздумий
об ответном ядерном ударе
американские
«противоракеты»
успевают накрыть
ключевые объекты
на территории России
НАШ НЕВНЯТНЫЙ
ОТВЕТ АГРЕССОРУ
КОЛОССАЛЬНЫЕ ВЛОЖЕНИЯ
В НЫНЕШНЮЮ СИСТЕМУ
ВКО РОССИИ ВЫГОДНЫ
В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ
ПЕНТАГОНУ
Тема воздушно-космической обороны (ВКО)
в отечественном военном строительстве
не теряет остроты на протяжении нескольких
десятков лет – с тех пор, как в начале 60-х
реализуемость ее боевой составляющей была
подтверждена перехватом баллистической
ракеты и созданием первой в мире системы
стратегической ПРО (А-35).
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Коллаж Андрея СЕДЫХ
interpolit.ru
