114
ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
уйму всякого персонала обслуживающего – и пило-
ты, и штурманы, и радисты, и бомберы, и не помню
еще кто. А истребитель один делает все. Вот какие
эти ребята, оказывается, универсалы, мастера на все
руки. Как сказал Юра: «Истребитель раз взглянул –
и все заметил».
Борис рассказывал, как сидел в барокамере. Это
очень тесное помещение, совершенно изолирован-
ное. Погаси свет – там электрический свет – и будет
черная непроглядная темнота. За все 15 суток – нико-
го, даже голоса человеческого они не слышат. Связь –
и та осуществляется по записи на магнитофоне,
каким-то хитрым образом. И то голос этот не челове-
ческий, а металлический, как говорят ребята. Обед
«заключенный» варит себе сам, там есть плитка.
Обед небогатый: суп-пюре из детских консервиро-
ванных продуктов, на банках надпись: «Рекоменду-
ется детям в возрасте от шести месяцев и более». Она
больше всего смешила ребят.
«Заключенные» там читают и занимаются кто чем
хочет. Борис говорит, что дико было без человече-
ского голоса. «Я пытался разговаривать сам с собой,
но этого хватило ненадолго. Волновался, потому
что думал, может, за мной тут и не следят, потому
что накануне у них ломался телевизор – врачи на-
блюдают по нему за нами. Ну а тут меняется дав-
ление, состав воздуха – вдруг что-нибудь не так?
Ну, потом я успокоился и продолжал считать дни.
Дико без людей. Когда я вышел, со мной было что-
то невероятное. Все окружили, киноаппараты жуж-
жат, девчата кричат: "Ну скажи что-нибудь, ска-
жи!" А я стою, молчу, гляжу на людей очумевшими
глазами и слова вымолвить не могу, будто разучил-
ся говорить. Не могу – так соскучился по человече-
ской речи, что жду, когда что-нибудь скажут. Мой
собственный голос мне опротивел за эти 15 долгих
суток. Вот куда хулиганов бы сажать!
Я жадно вдыхал воздух. Я только теперь понял, что
у воздуха есть запах. В камере воздух совсем другой.
Ира, лаборантка, протягивает мне ветку сирени,
и я чуть не падаю, голова кружится от одуряющего за-
паха Земли. Потом девчата тащат огромнейший бу-
кет цветов, самый большой, какой я видел, ипрепод-
носят его мне. Садимся в наш газик и едем с врачом
в госпиталь. Теперь предстоит еще сутки пробыть
в небольшом заключении у врачей – и я на свободе.
Сутки они будут обследовать меня, не бросаюсь ли
я на стенку, не сорву ли люстру… Голодно, страшно
голодно здесь кормят. После детского супа мне здесь
не хватает ни в завтрак, ни в обед, ни в ужин. Завтра
пойду вшашлычнуюнаПушкинскуюи съембарана!»
И вот мы сидим в шашлычной на Пушкинской,
Борис берет всего-навсего два шашлыка. Один ему
подают в сыром виде, чтобы испытал все запахи
Земли! Официант – сухощавый старикашка – при-
жимает по-кавказски руку к сердцу и обещает до-
жарить.
Теперь рассказывает о своем «сидении» в сурдокаме-
реЮра. Он, как всегда, лаконичен:
– А вроде даже морально отдохнул. Вышел оттуда,
и опять как начали дергать, так это меня резануло
и удивило – я уже отвык от нервотрепки. Почувство-
вал, что я на грешной земле.
Разговорились о детях. У Бориса сыну два с полови-
ной года, зовут Андреем, хулиган отчаянный: один
раз замкнул отверткой электричество во всем доме,
в другой раз просверлил полированную тумбочку,
потом поломал рычаги у телевизора. И Борис после
этого собирается покупать полированный чешский
гарнитур за десять тысяч двести. (Я ему в этом деле
нанялась в агенты.)
Юра родом из Смоленской области, а работал по-
следнее время перед отбором в Печенге, на Крайнем
Севере. (А так-то о нем сообщили американцы!) Его
дочь родилась там. «Вот,– говорит,– будет хвастаться,
что северянка, а Северу-то и не видела». Дочке его,
как и нашей Ольке, полтора года. Она тоже называет
егоЮра, а мать – Валя.
Живут они, кажется, в одном доме или, во всяком
случае, по соседству, в домах, о которых так часто
можно встретить объявления: «Меняю квартиру
в Москве на квартиру в доме».
Занятия отряда космонавтов физической подготов-
кой: Владимир Комаров, Евгений Хрунов, Дмитрий
Заикин, Борис Волынов, Валентин Филатчев, Герман
Титов, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, и Валентин
Бондаренко. 1960 год
Первый отряд космонавтов СССР, 1960 год, архив
РГАНТД
115
Воздушно-космическая сфера №4(93) декабрь 2017
Деталь. Борис: «Я только перевез семью, меня сразу
цап и туда» (на центрифугу в смысле).
До мая все они жили на центральном аэродроме,
около Динамо. А потом им дали всем отдельные
квартиры и комнаты.
В штабе бывают редко, только на теории и физпод‑
готовке. Вчера, видно, они занимались на батуте
и здорово побились. Как выразился Гриша Нелюбов,
«сальто крутили запросто». Зрелище это выглядит до‑
вольно забавно, наверное.
В штабе, сказали ребята, уже топят, тепло.
Деталь. Борис сказал о детскомпитании в барокаме‑
ре: «У нас столько смешного, если бы не было смеш‑
ного, нам бы, наверное, туго пришлось».
22 октября , пятница
(Нелюбова должны выпускать из барокамеры.)
Она (Зина) сидела и не отрываясь смотрела в теле‑
визор. Я попыталась что‑то рассмотреть на экране
и ничего, кроме какой‑то туманности, не разобрала.
Все почему‑то часто посматривали на Зину, будто
она здесь была самая главная. А Валя смотрела на нее
даже с какой‑то нежностью, не свойственной этой су‑
ровой женщине. И вдруг Валя спросила Зину:
– Соскучилась?
И я сразу все поняла! Так она же Зина! Как я сразу
не обратила на это внимания! Я же помню, когда
Нелюбов, когда у него на центрифуге получилось
недоразумение – клапан в мешке застопорился,
и Гришка чуть не задохнулся,– он в шутку тогда об‑
винял Сашу:
– Знаю я, что он хотел, видел‑видел, что он там
за моей Зинкой ухлестывал…Не вышло…
Все смеялись, а я запомнила, что его жену зовут
Зина.
Любопытная ситуация: муж сидит в барокамере,
а жена – лаборантка, дежурит здесь.
Когда он вышел из камеры, все поздравляли его
с возвращением. Это здорово. Наверное, и он почув‑
ствовал себя возвратившимся из полета.
1 ноября
После собрания познакомилась с двумя последни‑
ми, которых я до сих пор не знала – Андрюшей (име‑
ется в виду Андриян Николаев) и Павлом Романо‑
вичем (Поповичем). Андрей – черный, как туркмен
(на самом деле он чуваш), а Павел Романович – ро‑
зовощекий сбитень с детскими пухлыми губами; он
парторг у ребят. Оба они уже в годах, во всяком слу‑
чае, не двадцатипятилетние. И вряд ли кто‑нибудь
из них будет первым – хоть и вошли они в шестерку.
Теперь уже ясно вырисовывается троица: Гера,
Юра, Валерка (Быковский). Даже очередность такая
же. Юра тяжеловат и может не пройти по весу. Если
не пройдет Гера, первым будет Валерка, но это мало‑
Члены первого отряда космонавтов и группа руково-
дителей на отдыхе
Члены первого отряда на пикнике
