Под будничными словами «типовые операции» скрывается такая работа, где цена ошибки, цена простого попустительства – смерть. Человек один на один с агрессивной средой. Однако каждый космонавт стремится взглянуть на Землю через шлем скафандра, а не только из иллюминатора.

С начала космической эры в мире совершено почти 500 выходов в открытый космос, три из которых совершил Олег Новицкий – лётчик-космонавт, Герой России. 17 октября 2021 года, после полугода на МКС, он вернулся с орбиты.

Олег Викторович НОВИЦКИЙ – российский космонавт, космонавт-испытатель Научно-исследовательского испытательного центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина, полковник.

– Олег Викторович, как в целом оцениваете проделанную работу?

– Пусть прозвучит пафосно, но пафос здесь оправдан: это стало исполнением мечты. Космонавт, который готовится по полной программе к работе на орбите, и реализовать себя должен по полной программе. К сожалению, в первых двух полётах внекорабельной деятельности не было, зато в третьем я отработал каждый – за всё сразу. И получил истинное удовольствие!

– А как долго космонавт готовится к внекорабельной деятельности?

– С самого начала общекосмической подготовки. На этапе отработки типовых операций каждый из нас участвует в учебной ВКД. А непосредственно перед полётом начинается подготовка к конкретному выходу, запланированному программой, – на тренажёрах, в гидролаборатории. Это достаточно длительный период. Все этапы подготовки к ВКД важны в совокупности, поскольку каждый представляет собой подготовку в каком-то узком и важном секторе. В гидролаборатории мы работаем особенно долго. Именно здесь начинаешь понимать, как распределять ресурсы, чтобы хватило на весь реальный выход. Нахождение в барокамере – важнейший психологический момент, потому что ты пребываешь в вакууме. И понимаешь, что среда, которая тебя сейчас окружает, – по сути та же, в которой тебе предстоит оказаться.

Такой опыт делает нас сильнее.

– Помните свой первый вход в скафандр «Орлан-МКС»?

– Конечно! Когда я вошёл в него, понял, что придётся полностью довериться ему – автономной работе всех его систем. Было немного не по себе. Но очень скоро я понял, что работать в нём комфортно и безопасно. Это лучшее изобретение для космоса. Все жизненно важные системы дублированы, и надёжность его настолько высока, что ты можешь абсолютно спокойно работать 7-8 часов, абсолютно ни о чём лишнем не задумываясь.

С каждым выходом становилось легче – привыкаешь к этому другу-костюму и уже чувствуешь, как, что и когда надо делать.

– Удивил ли вас вид Земли при взгляде на неё через остекление скафандра, а не через иллюминатор станции?

– Вау-эффект настиг меня на втором выходе. Потому что в первый раз я был максимально сосредоточен на работе, требовалось быть очень внимательным. Даже времени не нашёл взглянуть на Землю. Хотелось скорее приступить к своим обязанностям и выполнить их хорошо – насколько это возможно.

– Каковы отличия реального выхода от тренировок?

– Разница, разумеется, колоссальная. В реальной работе есть совокупность всех ощущений: и продолжительность, и распределение внимания, и вакуум, работа по циклограмме, общение с ЦУП. Но в каждый из этих моментов ловил себя на мысли: «Как хорошо, что мы заранее всё отработали!»

– Скафандр был специально собран на вас или подгоняли?

– Подгоняли, но так, что это сравнимо с индивидуальным пошивом. Мы работали от НПП «Звезда» с Геннадием Глазовым. Индивидуальную подгонку скафандра произвели идеально. В открытом космосе я это оценил.

– В прессе сложно найти комментарии по поводу этого знаменитого скафандра «в работе». Почему, как думаете?

– Верно, в результате наших выходов журналисты остались без своего хлеба – информационного повода. Думаю, оттого, что мы прислушивались к специалистам «Звезды» и делали всё правильно. За все три выхода у нас не было ни синяков, ни потёртостей, и мы не похудели. Руки немного устали – это да, поскольку вся работа выполняется руками. Но в плане готовности к следующему выходу мы каждый раз были в форме и чувствовали себя хорошо.

– Значит, можно сказать, вы подружились со скафандром?

– Да, мы однозначно подружились с «Орланом». Потому что к скафандру относишься как к живому существу. Особенно после выхода – в прямом смысле испытываешь благодарность. Ты за ним ухаживаешь, чистишь, сушишь, настраиваешь системы, готовишь к следующему выходу и понимаешь: как ты относишься к нему, так же он ответит тебе в своей работе.

Для тренировок космонавтов лучше гидролаборатории ничего не придумаешь. В воде действовать, с одной стороны, даже сложнее, чем в невесомости, – есть сопротивление воды. Поэтому когда мы отработали выход здесь, в космосе он проходит проще.

Михаил Корниенко, лётчик-космонавт, Герой России

– Погрузились бы ещё раз в скафандр?

– С удовольствием! Это по-настоящему мужская работа – тяжёлая, но приятная. Есть, что называется, отдача! В хорошем смысле.

– А пожелания к усовершенствованию костюма у вас есть? Что, по-вашему, можно изменить в лучшую сторону?

– Я бы увеличил обзор шлема в прозрачной части. Возможно, стоит ещё расширить размерный ряд перчаток. К счастью, все наши пожелания отправляются напрямую в НПП «Звезда» и учитываются.

Отмечу, что система терморегулирования работает отлично. В «Орлане-МК» (предыдущая версия скафандра. – Прим. ред.) надо было самому контролировать тепло – холод. А здесь всё выставили и забыли. Мне было комфортно как на световой стороне, так и на теневой.

Фотограф – Кристина Мережка