В Польше этот год провозглашён годом Станислава Лема. В своём творчестве он часто обращался к перспективам развития космических технологий, указывая среди прочего на угрозы, которые возникают при милитаризации космонавтики. В числе таких угроз он видел появление сферомахии – автоматизированного пространства боя, которое охватит всю планету и ближайшие орбиты, после чего может стать препятствием для развития цивилизации.

Творчество польского писателя-фантаста Станислава Лема (Stanisław Herman Lem) хорошо известно в мире. Его художественные тексты продолжают переиздавать: например, общий тираж авторских книг, напечатанных в Советском Союзе, составил четыре миллиона экземпляров, а в России к 2012 году он был уже сопоставим – три миллиона экземпляров [ 1, с. 8 ]. Менее известны его философские, популяризаторские, публицистические и футурологические работы, однако и у них находятся почитатели: монография «Сумма технологии» (Summa technologiae, 1964) [ 2 ], которая сложна для понимания неподготовленного человека, выдержала до 2021 года только на русском языке пятнадцать изданий [ 3, с. 58 ].

При этом, однако, польского писателя нельзя назвать «профильным специалистом». Высшее образование он получил, до войны обучаясь на медицинском факультете Львовского университета, а после окончания немецкой оккупации – в Медицинском институте; в конце лета 1945 года его семья, не желая принимать советское гражданство, переехала из Львова в Краков, где юный Станислав поступил на третий курс медицинского факультета Ягеллонского университета. Литературные навыки он приобрёл, с двенадцати лет практикуясь на подаренной отцом пишущей машинке, и позднее рассказывал: «В какой-то момент открыл для себя, что, описывая, вовсе не обязан полностью придерживаться того, что было в действительности, а могу выдумывать события, которые не происходили <...>. Я почувствовал себя окрылённым и восхищённым тем, что <...> могу создавать несуществующую, выдуманную мной самим, действительность» [ 4, с. 17 ]. После переезда семья бедствовала, и, чтобы подзаработать, Станислав начал предлагать свои рассказы и стихи в местные периодические издания, что давало начинающему писателю опыт профессиональной литературной работы.

Среди прочего был напечатан небольшой роман «Человек с Марса» (Człowiek z Marsa, 1946) [ 5 ], написанный ради развлечения ещё во Львове. Впервые Лем обратился к теме контакта с инопланетным разумом, которая станет для его творчества одной из главных, и обозначил серьёзную проблему: мотивация пришельца из космоса может оказаться совершенно отличной от человеческой, что сделает контакт с ним не просто невозможным, а опасным для землян. Лем, вспоминая этот текст, признавал: «Я <...> отчасти поражён, что некоторые сюжетные линии и лейтмотивы, которые неоднократно повторяются в моих зрелых работах, сначала появились в виде крохотных, ещё не проросших семян уже в том незамысловатом прологе к моей литературе, а значит, и ко всей моей жизни» [ 6, с. 7 ].

Расширению кругозора Лема способствовал доктор философии Мечислав Хойновский, который основал Науковедческий лекторий ассистентов Ягеллонского университета и благодаря которому молодой писатель «изучал астрономию, кибернетику, а прежде всего – историю науки, методологию, поэтому чаще историю физики, чем саму физику» [ 4, с. 25 ]. Для журнала «Жизнь науки» (Życie Nauki), организованного Хойновским, Лем готовил рецензии на книги, среди которых попадались и футурологические работы, например сборник Томаса Эдисона «Дневник и различные наблюдения» (The Diary and Sundry Observations, 1948), содержащий соображения знаменитого изобретателя о будущем. Лем резко раскритиковал его: «В пророчествах, которые должны показать будущие судьбы мира, он совершает многочисленные ошибки социологической или психологической природы, часто также обнаруживает незнание элементарных фактов (когда, например, утверждает, что можно будет использовать для движения машин вращение Земли вокруг своей оси)» [ 7, с. 217 ]. Видя недостатки футурологии, польский писатель тем не менее увлёкся ею, что проявилось как в его художественных текстах, так и в многочисленных статьях.

В 1948 году Станислав Лем завершил обучение в университете, но не стал сдавать последние экзамены, избегая направления на работу военным врачом, поэтому остался без диплома. Опыт литературной деятельности предопределил выбор жизненного пути, и вскоре была опубликована первая книга Лема – роман «Астронавты» (Astronauci, 1951) [ 8 ] о полёте землян на Венеру. Новый большой научно-фантастический текст, как и предыдущий, был посвящён попытке контакта с инопланетной цивилизацией, которая замыслила уничтожить землян, но сама погибла в ходе междоусобицы от созданного ею «сверхоружия». Несмотря на очевидное несовершенство, роман привлекал внимание тем, что его автор обсуждал проблематику, за которую в то время не решались браться фантасты социалистических стран: взаимопонимание между двумя высокоразвитыми мирами невозможно, а угроза столкновения неизбежно приведёт к появлению военных систем массового поражения, потеря контроля над которыми обернётся глобальной катастрофой. В дальнейшем Лем неоднократно возвращался к этим пессимистическим идеям, иллюстрируя их различными сюжетами.

Размышления писателя о путях цивилизаций выходили за рамки фантастических текстов, что он компенсировал публикацией десятков статей, а затем и работой над монографией «Сумма технологии», в начале которой сообщал: «Берясь писать о завтрашнем дне, я просто делаю то, что умею, и не важно даже, как это у меня получается, поскольку это моё умение – единственное» [ 9, с. 23 ]. Примечательно, что до того Лем не был знаком с трудами ведущих футурологов и оперировал устаревшими моделями, которые было легко критиковать, что помогло фантасту найти собственное слово в этом специфическом методе анализа действительности. Многие его прогнозы оказались верными: на суперобложке первого издания монографии на английском языке [ 10 ] сказано: «Спустя пять десятилетий “Сумма технологии” не потеряла своего интеллектуального и критического значения. Действительно, многие из предположений Лема о будущих технологиях теперь сбываются: от искусственного интеллекта, бионики и нанотехнологий до опасностей информационной перегрузки, концепции, лежащей в основе поисковых систем Интернета, и идеи виртуальной реальности» [ 11, с. 619 ].

Отличительной чертой футурологии Лема стало то, что, имея медицинское образование и увлекаясь биологией, он проводил чёткие параллели между развитием живого мира (биоэволюция) и технологий (техноэволюция). И на основании этого утверждал, что любая цивилизация, подобно природе (но не случайным образом, а целенаправленно), будет стремиться создавать универсальные самоорганизующиеся комплексы, которые способны обходиться без надзора со стороны своего «творца», а посему могут его «пережить». Иллюстрацией к этому прогнозу стал роман «Непобедимый» (Niezwyciężony, 1963–1964) [ 12 ], в котором Лем описывает встречу экипажа земного звездолёта с «тучей», состоящей из роевых минироботов («псевдонасекомых») и пытающейся уничтожить любое разумное существо.

Рисунок Лема: Автор НФ с запасной ногой. 2507-й год

 

Рисунок Лема: Автошарж

Признавая, что технологии в принципе несут благо человечеству, делают жизнь разнообразнее и комфортнее, польский писатель никогда не забывал, что они также содержат и значительную угрозу, особенно если появляется возможность военного применения: «Печально известно ускоряющее действие войн как двигателей техноэволюции. С течением столетий военная техника утрачивает свой характер изолированной ветви общего потока знания и становится универсальной. <...> В атомной же технике, в кибернетике, астронавтике мы наблюдаем уже полное сращение военных и мирных возможностей» [ 9, с. 57 ]. Лема беспокоило, что гарантия сохранения цивилизации снижается, когда достигнутый уровень технологий позволяет автоматизировать принятие решений.

Опасения польского писателя наиболее ярко представлены в романе «Фиаско» (Fiasko, 1986–1987) [ 13 ] – очередном произведении о неудачном контакте. Цивилизация «квинтян», на встречу с которыми сквозь межзвёздное пространство прилетают земляне, отказывается от какого-либо общения с ними, поскольку оно нарушит местное стратегическое равновесие. Роман, однако, при всей фантастичности образов и декораций, оказался куда ближе к современности, чем полагал автор при его создании.

К такому выводу Лем пришёл, узнав о планах развёртывания Национальной противоракетной обороны (НПРО, National Missile Defense, NMD) США, на которые откликнулся статьёй «Сферомахия» (Sferomachia, 2001) [ 14 ]. В ней среди прочего раскрывалось, как «квинтяне» оказались в ситуации изоляции от внешнего космоса: «Если дело доходит до равновесия сторон в конфликте, то какая-нибудь из сторон пытается преодолеть потолок. Потолком предкосмической фазы можно считать состояние, при котором каждая из сторон может как локализовать, так и уничтожить средства противника. В конце этой фазы становятся доступными для уничтожения как баллистические ракеты глобального радиуса действия, размещённые под землёй, так и все подвижные стартовые установки на поверхности или даже на плавучих средствах. В создавшемся таким образом равновесии взаимного поражения самым слабым звеном становится система связи, выведенная в космос спутниками распознавания и слежения, то есть дальней разведки, а ключевой является, очевидно, связь этих спутников со штабами и боевыми средствами. Чтобы и эту систему вывести из-под неожиданного удара, который может разорвать её или ослепить, создаётся следующая система на более высоких орбитах. <...> Единственной стратегически оптимальной реакцией на способность противника прерывать связь является придание собственным вооружениям в космосе всё большей боевой автономии. Возникает ситуация, при которой все штабы осознают бесполезность централизованных командных операций. Равновесие становится всё более шатким: если однажды случится прямой конфликт между спутниками, которые будут ослеплены или уничтожены, то, как пламя во время степного пожара, он перебросится на саму планету» [ 15, с. 385-386 ].

Здесь Лем довёл до кристальной ясности обозначенную ещё в «Астронавтах» идею угрозы, которую представляют собой автономные системы управления боевыми комплексами в условиях «гонки вооружений»: они не только не обеспечивают безопасность, но, наоборот, могут самостоятельно начать войну из-за ошибки или случайности. НПРО США, по мнению Лема, является прототипом сферомахии – пространства боя, включающего всю планету, околоземные орбиты и Луну, которое организовано в эшелонированную оборону, функционирующую независимо от воли и решений командования. Её развёртывание при колоссальных финансовых затратах ничего не даст для снижения угрозы войны, зато появится фактор, который будет препятствовать развитию космической экспансии, – ведь запуск любой ракеты система воспримет как начало атаки, за которой должен последовать сокрушительный ответ.

Известная нам история военной космонавтики демонстрирует постепенный отказ от пилотируемых и телеуправляемых систем в пользу беспилотных комплексов, оснащённых искусственным интеллектом. В этом контексте прозорливое предупреждение Станислава Лема о возникновении сферомахии на одном из путей техноэволюции, сделанное ещё до начала космической эры, а позднее переформулированное, остаётся актуальным и требует дальнейшего обсуждения.

Литература

1. Лем С. Чёрное и белое (сборник) / сост. В. Язневич; пер. с пол. В. Борисова, А. Лукашина, В. Язневича. М.: АСТ, 2015. 640 с.

2. Lem S. Summa technologiae. Kraków: Wydawnictwo Literackie, 1964. 501 s.

3. Лем С. Дилеммы XXI века (сборник) / сост. В. Язневич; пер. с пол. В. Язневича. М.: АСТ, 2021. 640 с.

4. Язневич В. Станислав Лем. Минск: Книжный дом, 2014. 448 с.

5. Lem S. Człowiek z Marsa // Nowy Świat Przygód. 1946. № 1-31.

6. Лем С. Предисловие автора / пер. с пол. В. Язневича // Лем С. Хрустальный шар (сборник). М.: АСТ, 2012. 704 с.

7. Лем С. Рецензия на «Дневник и различные наблюдения» Т.А. Эдисона / пер. с пол. В. Язневича // Лем С. Черное и белое (сборник). М.: АСТ, 2015.

8. Lem S. Astronauci. Warszawa: Czytelnik, 1951. 334 s.

9. Лем С. Сумма технологии / пер. с пол. А. Громовой, Д. Иорданского, Р. Нудельмана и др. М.: Мир, 1968. 608 с.

10. Lem S. Summa technologiae. Buenos Aires: Editiones Godot Argentina, 2017. 500 p.

11. Язневич В. Пятьдесят лет спустя // Лем С. Дилеммы XXI века (сборник). М.: АСТ, 2021.

12. Lem S. Niezwyciężony // Gazeta Bialostocka. 1963. № 297 – 306. 1964. № 1-61.

13. Lem S. Fiasko. Krakow: Wydawnictwo Literackie, 1987. 384 s.

14. Lem S. Sferomachia // Tygodnik Powszechny. 2001. № 7.

15. Лем С. Сферомахия / пер. с пол. В. Язневича // Лем С. Чёрное и белое (сборник). М.: АСТ, 2015.

References

1. Lem S. Chernoe i beloe. Ed. V. Yaznevich. Moscow, AST, 2015. 640 p.

2. Lem S. Summa technologiae. Kraków: Wydawnictwo Literackie, 1964. 501 s.

3. Lem S. Dilemmy XXI veka. Ed. V. Yaznevich. Moscow, AST, 2021. 640 p.

4. Yaznevich V. Stanislav Lem. Minsk, Knizhnyy dom, 2014. 448 p.

5. Lem S. Człowiek z Marsa. Nowy Świat Przygód, 1946, no. 1-31.

6. Lem S. Predislovie avtora. In: Lem S. Khrustal'nyy shar. Moscow, AST, 2012. 704 p.

7. Lem S. Retsenziya na "Dnevnik i razlichnye nablyudeniya" T.A. Edisona. In: Lem S. Chernoe i beloe. Moscow, AST, 2015.

8. Lem S. Astronauci. Warszawa: Czytelnik, 1951. 334 s.

9. Lem S. Summa tekhnologii. Moscvow, Mir, 1968. 608 s.

10. Lem S. Summa technologiae. Buenos Aires: Editiones Godot Argentina, 2017. 500 p.

11. Yaznevich V. Pyat'desyat let spustya. In: Lem S. Dilemmy XXI veka. Moscow, AST, 2021.

12. Lem S. Niezwyciężony. Gazeta Bialostocka, 1963, no. 297-306; 1964, no. 1-61.

13. Lem S. Fiasko. Krakow: Wydawnictwo Literackie, 1987. 384 s.

14. Lem S. Sferomachia. Tygodnik Powszechny, 2001, no. 7.

15. Lem S. Sferomakhiya. In: Lem S. Chernoe i beloe. Moscow, AST, 2015.

© Первушин А. И., 2021

Фотографии с сайта В. И. Борисова «Архив БВИ» bvi.livejournal.com

История статьи:

Поступила в редакцию: 10.11.2021

Принята к публикации: 04.12.2021

Модератор: Плетнер К. В.

Конфликт интересов: отсутствует

Для цитирования: Первушин А. И. Сферомахия Лема как угроза космической экспансии // Воздушно-космическая сфера. 2021. № 4. С. 110-120.