О Борисе Чельцове: Мало кто на свете может к концу жизни сказать о себе: «Я абсолютно счастливый человек». Мой дед мог

Он просто был в моей жизни всегда

Я всегда знал, что мой дед – Борис Фёдорович Чельцов – выдающийся человек, но для меня это было как-то само собой разумеющимся. Ведь он просто был в моей жизни всегда – большой, сильный, надёжный.

Всю глубину своей потери я осознал, когда во время прощания несколько часов смотрел, как потоком шли люди – несколько сотен человек. Ведь только на юбилеи и дни рождения можно прийти, потому что человек нужный, на похороны приходят по зову души… Я слушал, что и как говорили о нём люди, и весь тот страшный день думал о том, как много не успел узнать о нём, откладывая расспросы «на потом».

1967 год. Минск, с будущей супругой

Мало на свете людей, которые к концу жизни могли сказать о себе: «Я абсолютно счастливый человек». А мой дед мог.

Мальчишка из оренбургской деревни, сын старшины-сверхсрочника с 7 классами образования, ставший генерал-полковником, начальником Главного штаба ВВС России, ПВОшник, заслуживший безоговорочное уважение лётчиков (кто служил, знает, что военные лётчики – особая каста, которая крайне редко признаёт своим кого-то чужого). А ещё – профессор, доктор наук, лауреат Государственной премии и премии Правительства России за разработку сверхсекретного оружия, впервые применённого против боевиков в Чечне, человек, чьё имя внесено чеченскими боевиками в списки приговорённых к смерти.

Медаль «За боевые заслуги» связывала его с дедами

Одно из моих первых осознанных воспоминаний о дедушке – его возвращение из Чечни.

Ночь. Звонок в дверь, и на пороге он – в полевой форме, в портупее, с кобурой на ремне и с огромным букетом роз для бабушки. Я тогда никак не мог понять, почему все плачут.

Теперь я знаю, почему из всех своих многочисленных наград, среди которых и орден «За заслуги перед Отечеством» и «За службу Родине», он дороже всего ценил простую солдатскую медаль «За боевые заслуги». Такая же есть у обоих моих прадедов, прошедших Великую Отечественную, и эта медаль словно связывала его с ними.

Вся его жизнь – это служение Родине, каждый день, каждую минуту, даже когда страна разваливалась, когда пытались уничтожить армию. Более сорока лет он прожил «на готовности 10 минут». Понять и оценить это могут только те, кто сам так жил.

Мама рассказывала, что дедушка не сразу решил стать военным. Окончив школу с золотой медалью, он собирался поступать в кораблестроительный в Ленинграде. Но один ночной разговор с отцом (моим прадедом, фронтовиком, прошедшим две войны) изменил всё. И дед всегда был благодарен своему отцу за то, что тот помог ему связать свою жизнь с армией. После того ночного разговора документы ушли в Минское училище.

Один из дедушкиных однокашников вспоминал, что его отец, генерал-лейтенант КГБ, знавший всех друзей сына, сказал о дедушке, когда тот ещё был курсантом: «Служить вы все будете, а вот генералом станет только он».

1973 год . 1 место службы. Костерёво

2007 год

Памятник офицерской жене

Попадание в «десятку» получилось и с выбором профессии, и с выбором спутницы жизни.

27 апреля 1968 года. Минск. Дворец бракосочетаний города Минска

Эту историю дед часто рассказывал сам, она стала нашей семейной притчей. Друзья пригласили его отметить Новый год. На пороге обычной минской квартиры он увидел трёх девушек, и от одной не мог отвести глаз. Это была любовь с первого взгляда. В тот же вечер он сказал моей бабушке: «Ты будешь ездить на чёрной «Волге», и ты будешь женой генерала!» Это была вовсе не самоуверенность, а просто вера в себя и реальное понимание своих возможностей.

Со своей будущей тёщей он в тот день виделся мельком, когда на пару минут заходил к родителям бабушки за стульями, но следующим утром мать сказала дочери: «Ты знаешь, мне кажется, он у нас останется».

Бабушка и дедушка многое прошли вместе. Он всегда говорил, что половина его звёзд на погонах – её. Ведь офицерская жена – это и профессия, и призвание, и маленький подвиг каждый день. Я знаю, что именно благодаря моему деду сегодня в подмосковной Балашихе установлен единственный в мире памятник офицерской жене.

1985 год. Тверь, окончание академии

Единогласное «против»

Не всё в его службе было легко и просто: и затерянное во владимирских лесах Костерёво, и благополучная Заря, и Тверская академия ПВО, которую уже позже, будучи начальником Главного штаба ВВС, во времена сердюковских реформ он спасал от закрытия, и продуваемый всеми ветрами Северодвинск. Знаю, что именно здесь произошло одно из самых знаковых лично для дедушки событий, о котором он помнил всю жизнь.

1974 год. Костерёво. С супругой и дочерью Натальей

1986 год. Северодвинск.  С супругой и младшей дочерью Светланой

В Северодвинске он был начальником штаба бригады ПВО, разбросанной на многие километры вдоль побережья Белого моря. Была середина 1980-х, в бригаде произошло ЧП – при тушении пожара погиб солдат. За такое в те времена головы командира и начальника штаба «летели» сразу, на дальнейшей службе можно было ставить крест.

И вот в бригаде идёт партийное собрание, приехал член Военного Совета 10-й армии ПВО – снимать с должности и исключать из партии командира и начальника штаба бригады. В зале все офицеры бригады.

1986 год. Северодвинск. С супругой и дочерьми Натальей и Светланой

Вот проголосовали за снятие с должности командира – как положено, единогласно. Вот на голосование вынесен вопрос о начальнике штаба – тогда ещё подполковнике Чельцове... Ни одной руки «за», и единогласное «против». Сказать, что генерал-политработник был взбешён, – не сказать ничего: он впервые в жизни столкнулся с подобным и не знал, как реагировать.

Дед часто говорил, что в тот момент такая поддержка подчинённых были дороже всех званий и наград. Ведь командиром он был жёстким, требовательным, но справедливым, и если устанавливал для подчинённых определённую планку, то, прежде всего, соответствовал ей сам.

Вопрос в бригаде тогда так и не решился, и деда вызвали на Совет армии в Архангельск, где на его сторону встал уже командующий – генерал-полковник Побединский, один из его любимых командиров. Это дорогого стоило, ведь пойти против политработника в те годы было опасно не только для обычного офицера, но и для командующего армией.

Февраль 1988 года. Новая Земля, в тундре  около ГТС (гусеничный тягач средний). С супругой и дочерьми Натальей и Светланой

Легенды Новой Земли

А потом была Новая Земля. Об этом времени в нашей семье так много воспоминаний, что иногда они кажутся просто легендами.

1988 год. Новая Земля, Белужья Губа. Дом офицеров флота

Я думаю, что люди на Новой Земле каждый день совершали маленький подвиг. Просто потому, что жили там, где ночь длится полгода; где самолёт с Большой земли порой, сделав несколько кругов над обледеневшим аэродромом, поворачивает в Архангельск; где проверяющий из Москвы несколько суток мог провести в комнате гостиницы один, только с пачкой печенья и чаем, так как на улице разыгрался «вариант», и ни на какой технике к гостинице не подъехать.

Самый страшный «вариант»: когда вытягиваешь руку вперёд, и она тут же пропадает из твоего поля зрения, потому что из-за метели видимость всего в несколько сантиметров.

Утром, прежде чем выйти из подъезда, принято выпускать собаку, чтобы понять, нет ли поблизости хозяина Арктики – белого медведя.

Служба там была практически круглосуточной, ответственность огромной. Дивизия прикрывала крупную военно-морскую базу, расположенную тогда на Новой Земле, и ядерный полигон.

9 мая 1994 год. Перед парадом с супругой и дочерьми

В Москве

А потом была Москва – академия Генерального штаба – главное военное учебное заведение в России. И третий (после училища и Тверской академии) красный диплом.

Затем – Ржевский корпус ПВО, прикрывавший Москву на самом главном – северо-западном направлении. После знаменитого приземления Руста на Красной площади – должность почти расстрельная. Ответственность невероятная.

Ну и, наконец, снова Москва, Главный штаб ПВО. Дед пришёл туда в самый трудный момент, когда объединялись в один вид два рода войск – ВВС и ПВО, когда практически с нуля создавался новый вид войск. Я знаю, как больно ему было «перекраивать», «реформировать» то, что собственными руками создавал много лет, как он боролся за сохранение каждого соединения, буквально каждого полка, как отстаивал из последних сил то, что можно было сохранить, как переживал, когда это не удавалось….

Я горжусь тем, что имя генерал-полковника Чельцова запечатлено среди имён людей, создававших концепцию военно-космической обороны России. Многие его идеи и разработки легли в основу этой концепции. Именно за неё он получил свои премии и научные звания.

Служба после службы

42 года в армии, 42 года на службе Отечеству… Я как-то спросил деда, хотел бы он что-нибудь изменить в своей жизни, выбрать другую профессию. Он, не раздумывая, сказал: «Нет, я ничего бы не изменил, именно такую жизнь я и выбрал бы». Этот ответ я предвидел…

Даже после увольнения из армии он продолжал служить своей стране. Его научные труды сверхсекретны, и я понимаю, что вряд ли смогу их прочесть, но те, кто работал с ним последние годы, говорили, что даже не предполагали, что один из крупнейших военачальников окажется ещё и большим учёным. Он работал до последнего дня, даже уже зная, что умирает.

 

2007 год, апрель. 60-летие. С дочерьми Натальей и Светланой

 

«И если кто-то и способен вызвать у нас уважение и благоговейный трепет, то это только ты, папа!»

Я очень жалею, что дед не успел осуществить другую свою мечту. Он часто говорил, что лет этак в 75 уйдёт на пенсию и засядет писать мемуары…

Ему точно было о чём написать. Он всегда жил «на полную»: если служить своей стране, то до последнего вздоха, если любить, то раз и навсегда, если танцевать, то так, чтобы все расступались, если петь, то всей душой.

Он всегда говорил друзьям: «Давайте чаще встречаться, пока мы живы», словно предчувствовал, что рано уйдёт. В нашем доме всегда было много его друзей, много выдающихся, умных, талантливых людей. Дед и сам был таким. Он никогда не делил людей по званию и достатку, за одним столом в нашем доме собирались и его однокашники, уволившиеся из армии майорами и подполковниками, и трёхзвёздные генералы, и космонавты, и учёные.

Моя мама и тётя сделали дедушке фильм, в конце там есть такие слова: «И если кто-то и способен вызвать у нас уважение и благоговейный трепет, то это только ты, папа!» Мне кажется, стоит жить только ради того, чтобы услышать такие слова от своих детей.

1972 год. Костерёво, с супругой и дочерью Натальей

А вот как вспоминает о дедушке моя сестра Аня:

«Для меня дедушка в первую очередь – основа нашей сплочённой семьи, именно благодаря ему мы все до сих пор встречаем Новый год и все главные праздники в нашем большом и очень уютном доме за городом.

В жизни каждого человека есть кто-то, кто оказал большое, значительное влияние на его жизнь. В моей жизни одним из таких людей стал дед.

В детстве ты слишком беззаботен для того, чтобы всерьёз задумываться о чём-то, но, взрослея, многое начинаешь осмысливать иначе. Например, когда я была маленькой и приезжала на нашу служебную дачу на Заре, где тогда жили бабушка с дедушкой, я часто наблюдала за ежедневным вечерним ритуалом дедушки: возвращаясь со службы очень уставшим, он переодевался и смиренно ждал ужин, в течение которого обычно вёл со всеми нами очень бодрые беседы на разные темы.

Затем, наверное, чтобы немного отдохнуть от суматохи, дедушка включал телевизор и искал подходящую под его настроение телепрограмму (обычно это были новости), а я, как внучка военного, делала  важный вид, будто понимала буквально всё, о чём говорят серьёзные люди из телевизора.

Я всегда считала дедушку очень умным и авторитетным, и это внушало мне истинное уважение и к нему, и к себе, ведь я его внучка! Иногда мне не хватало храбрости проявить свои чувства и обнять его. Видя моё смущение, он буквально окутывал меня своей большой рукой, и в эти минуты я чувствовала себя самым защищённым человеком на Земле! Это чувство защищённости, созданное им, оберегает меня по сей день.

Быть внучкой Бориса Фёдоровича Чельцова – большая честь и гордость и приятное чувство ответственности перед самой собой».

Мы гордимся тобой, Дед! И можем только вслед за детьми повторить тебе уже от имени внуков: если кто-то на этой земле способен вызвать у нас восхищение и благоговейный трепет, то это только ты, дедушка! И жалеем только об одном, что не успели сказать тебе этого при жизни.

Борис Чельцов-младший