Первый навсегда
В первый отряд космонавтов входили 20 человек.
Александр Борисович Железняков, Центральный научно-исследовательский и опытно-конструкторский институт робототехники и технической кибернетики (ЦНИИ РТК), советник директора – главного конструктора, Санкт-Петербург, Россия, zheleznyakoz@rtc.ru
Статья журнала ВКС, №1 (86) июль 2016
В чём-то они были похожи друг на друга – молоды, здоровы. Примерно одинакового роста и веса. Схожим оказался у большинства и путь в авиацию и в отряд космонавтов. Но кто первым полетит в космос – никто не знал до последнего момента.
Кто станет Первым?
Одновременно с созданием космической техники, пригодной для полёта человека в космос, в Советском Союзе шла подготовка будущих пилотов космических кораблей. Эта задача была определена Постановлениями ЦК КПСС и Совета министров СССР «О подготовке человека к космическим полётам» (5 января 1959 года и 22 мая 1959 года). Но это были уже итоговые документы. Подготовка началась годом раньше, когда в плане работ Института авиационной медицины появились две темы – «Отбор человека для полёта в космос» и «Подготовка человека к первому космическому полёту». Научным руководителем обеих программ стал Владимир Иванович Яздовский, а ответственным исполнителем назначили Николая Николаевича Гуровского.
Так как критерии отбора формулировали авиационные врачи, а набирать будущих космонавтов предполагали среди лётчиков‑истребителей, то и проведение всех дальнейших мероприятий было поручено ВВС.
Впрочем, выбор лётчиков‑истребителей в качестве будущих пилотов космических кораблей был логичен. Как правило, это были молодые люди с прекрасным здоровьем, с хорошей реакцией, умеющие действовать в экстремальных ситуациях. То есть они изначально уже обладали рядом навыков, которые могли потребоваться в космосе. Правда, какие именно навыки потребуются во время полёта, на тот момент не мог сказать никто. Поэтому всё делалось на глазок, но с запасом.
На лётчиках настаивал и Сергей Павлович Королёв. Сам в прошлом пилот, он, как никто другой, осознавал необходимость именно такого выбора. Правда, с некоторой оговоркой — лётчики станут первыми космонавтами, а вот в дальнейшем бок о бок с ними в космос должны были летать и представители других профессий: инженеры, врачи, учёные.
Кроме профессии, к кандидатам был предъявлен и ряд других требований: отменное здоровье, предельный возраст – 35 лет, рост не более 175 сантиметров, вес не более 75 килограммов.
Ну и, естественно, «чистота анкеты».
.jpg)
.jpg)
Путёвка в космос
Отбор проводился в авиационных частях ВВС, военно-морского флота и противовоздушной обороны. Занималась этим группа военных медиков во главе с полковником медицинской службы Евгением Анатольевичем Карповым. По авиачастям были направлены врачи института (по два человека), которые начали «бумажную» часть отбора – просмотр медицинских книжек лётчиков.
На первом этапе комиссия изучила личные дела 3461 лётчика истребительной авиации. По анкетным данным для личной беседы были приглашены 347 человек.
После собеседований и амбулаторного медицинского обследования отобрали 206 человек. Все они были направлены в Центральный военный авиационный госпиталь для углубленного медицинского обследования. Кстати, «путёвку в космос» первому космонавту планеты Юрию Гагарину выдали проводившие отбор в его части военные медики Пётр Васильевич Буянов и Александр Петрович Пчёлкин.
В результате с октября 1959 года по апрель 1960 года во время обследования в госпитале отказались от возможности стать космонавтами 72 человека, а ещё 105 человек не прошли по состоянию здоровья. На мандатную комиссию были представлены личные дела 29 лётчиков, прошедших все этапы отбора. Из них были отобраны 20 человек. Именно столько должностей предусматривало штатное расписание созданной 11 января 1960 года воинской части 26 266 – будущего Центра подготовки космонавтов.
7 марта 1960 года Приказом главнокомандующего ВВС № 267 на должности слушателей Центра были зачислены первые 12 человек: Иван Николаевич Аникеев, Валерий Фёдорович Быковский, Борис Валентинович Волынов, Юрий Алексеевич Гагарин, Виктор Васильевич Горбатко, Владимир Михайлович Комаров, Алексей Архипович Леонов, Григорий Григорьевич Нелюбов, Андриян Григорьевич Николаев, Павел Романович Попович, Герман Степанович Титов и Георгий Степанович Шонин. Спустя два дня к ним присоединился Евгений Васильевич Хрунов. 25 марта в отряд были зачислены Дмитрий Алексеевич Заикин и Валентин Игнатьевич Филатьев, а 28 апреля – Павел Иванович Беляев, Валентин Васильевич Бондаренко, Валентин Степанович Варламов и Марс Закирович Рафиков. Наконец, 7 июня зачислен Анатолий Яковлевич Карташов. Эти двадцать лётчиков и образовали первый отряд советских космонавтов.
В чём-то они были похожи друг на друга – молоды, здоровы. Схожим оказался у большинства и путь в авиацию и в отряд космонавтов. Все они были небольшого роста – таковы были требования конструкторов, которые не имели тогда возможности усадить в корабль «гренадеров».
Комиссия определила и рекомендуемую последовательность полётов: Юрий Гагарин, Герман Титов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский. Эта рекомендация, конечно, не означала официального назначения пилота первого «Востока». Но мы видим, что уже тогда Юрий Гагарин был лидером шестёрки и имел наибольшие шансы первым полететь в космос.
.jpg)
Тайные знаки
На закрытом заседании обсудили и вопрос о вручении шифра логического замка космонавту. Только введя соответствующую комбинацию, пилот корабля получал возможность вручную управлять посадкой.
До самого последнего момента не было ясно, выдержит ли психика человека условия космического полёта. Поэтому решили перестраховаться и вручили космонавту специальный пакет, в котором на плотном листе бумаги были написаны три цифры: 1 – 4 – 5. По инструкции, в случае возникновения нештатной ситуации космонавт должен был вскрыть конверт, прочитать цифры и ввести их в бортовое устройство, которое вслед за этим должно было допустить космонавта к управлению.
Если бы пилот находился в здравом уме и твёрдой памяти, он бы без труда справился с этим заданием. Ну а если бы с психикой было не всё в порядке, то он, вероятнее всего, вообще бы забыл о существовании конверта и не смог бы вмешаться в управление кораблём. Так рассуждали психологи и настаивали на том, чтобы космонавт до старта не знал этих заветных цифр. Но те, кто готовил космонавтов, считали иначе.
Поэтому накануне старта Марк Галлай шепнул Гагарину секретное число. Потом и Каманин ознакомил космонавта с содержанием конверта. А после полёта и Королёв признался, что уже на стартовой площадке успел назвать Гагарину эти цифры.
.jpg)
.jpg)
Иван Иванович, пожалуйте в космос!
22 февраля 1961 года Государственная комиссия приняла решение пускать первый «Восток-3А» с недоделками в начале марта, а второй – только после завершения всего цикла наземных испытаний. Таким образом, запуск первого корабля мог состояться 2-3 марта, второго – 20-25 марта, а пуск с человеком – в конце марта – начале апреля.
Однако первый «Восток‑3А» (официально его назвали четвёртым кораблём-спутником) запустили только 9 марта. На его борту находились собака Чернушка и манекен Иван Иванович. Полёт проходил по одновитковой программе, аналогичной той, которая планировалась для полёта человека. Все этапы полёта прошли нормально, за исключением разделения спускаемого аппарата и приборного отсека. Две части корабля вместе вошли в атмосферу. И только потом, когда перегорел разъём, они разделились. Задержка с разделением привела к тому, что корабль перелетел запланированный район посадки и сел в 260 километрах северо-восточнее Куйбышева.
Пуск следующего корабля был назначен на 17 марта. Накануне на трёх самолётах Ил‑14 вся первая шестёрка космонавтов вылетела в Куйбышев. В районе аэродрома Смышляевка ожидалась посадка спускаемого аппарата следующего корабля-спутника с собакой и манекеном на борту. Космонавты должны были наблюдать посадку корабля и кресла с манекеном.
Но рано утром 17 марта стало известно, что старт откладывается на несколько суток, и космонавты вылетели на космодром. На следующий день на 2‑й площадке они встретились с главным конструктором ракетно-космических систем С. П. Королёвым, главным конструктором ракетных двигателей В. П. Глушко и главным теоретиком космонавтики М. В. Келдышем. Конструкторы и космонавты прошли по сборочному корпусу, где ракета и корабль готовились к старту.
19 марта, утром, шестеро космонавтов вместе с Константином Феоктистовым изучали возможность посадки корабля на территории СССР на разных витках полёта на случай, если после первого витка посадка не состоится. Вечером участники подготовки отработали план переговоров космонавтов с Землёй.
24 марта на 1‑й площадке проходила генеральная репетиция пилотируемого пуска. На вывозе ракеты с пятым кораблём-спутником присутствовали космонавты. В 18 часов Гагарин и Титов надели скафандры, затем их перевезли к ракете, и они поднялись на лифте к люку. Всё было так, как перед реальным полётом. Только в корабль ни Гагарин, ни Титов не садились – место было занято, там уже расположился Иван Иванович.
Полёт пятого корабля-спутника в целом прошёл успешно. За одним исключением – вновь не произошло своевременное разделение спускаемого аппарата и приборного отсека. И вновь был перелёт, на 660 километров от расчётной точки.
На борту корабля-спутника находились Иван Иванович и собака Звёздочка. Вообще-то в космос должна была лететь Удача, но за день до старта Юрий Гагарин, тогда ещё просто один из кандидатов на полёт, сказал: «Мы люди не суеверные, но удача нам и самим не помешает». Удачу переименовали в Звёздочку. Под этим именем она и вошла в историю.
.jpg)
Шестёрка перед стартом
3 апреля Гагарин, Титов и Нелюбов записали свои предстартовые речи на магнитофон. Текст речи Гагарина был отредактирован Каманиным и прозвучал из уст Юрия Алексеевича в день старта по всем радиостанциям Советского Союза.
А вот куда делись речи Титова и Нелюбова, также отредактированные Каманиным, до сих пор неизвестно. Возможно, что они где-то и сохранились…
5 апреля космонавты из первой шестёрки вылетели на космодром. Летели двумя бортами: на первом – Гагарин, Нелюбов и Попович, на втором – Титов, Николаев и Быковский. С тех пор это стало правилом – основной и дублирующий экипаж летят на космодром на двух разных самолётах. А тогда традиции ещё только зарождались.
Несмотря на то, что уже в течение нескольких месяцев Гагарин неофициально считался кандидатом № 1 на полёт, окончательный выбор пилота был сделан всего за несколько дней до старта. Даже прилетев на космодром, все трое «обладателей скафандров» имели равные шансы первым полететь в космос. Ну разве что у Нелюбова они были чуть меньше, чем у Гагарина и Титова.
На закрытом заседании комиссии Каманин от имени ВВС предложил первым кандидатом на полёт назначить Юрия Гагарина, а запасным пилотом – Германа Титова. Комиссия единогласно одобрила это предложение.
Пока конструкторы и военные решали вопросы повышения боеспособности нашей Родины, космонавты отдыхали, занимались спортом, играли в шахматы, смотрели кино. Гагарина, Титова и Нелюбова перевели на «космическую пищу» из туб весом 160 грамм каждая. Каманин неофициально проинформировал космонавтов о принятом решении первым послать в космос Гагарина.
Вечером 10 апреля состоялось торжественное заседание Госкомиссии по пуску корабля «Восток» с пилотом-космонавтом на борту. Комиссия единодушно приняла решение: «Утвердить предложение товарища Королёва о производстве первого в мире полёта космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года».
Затем выступил Каманин: «Трудно из шести выделить кого-нибудь одного, но решение нам нужно принять. Рекомендуется первым для выполнения космического полёта назначить старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича. Вторым запасным пилотом – Григория Григорьевича Нелюбова».
Комиссия утвердила и это решение.
.jpg)
Поехали!
Ранним утром 11 апреля была осуществлена транспортировка ракеты-носителя с кораблём «Восток» из монтажно-испытательного корпуса на стартовую позицию.
12 апреля 1961 года было суждено стать величайшим днём в истории человечества. Никакой другой день не может по своей значимости сравниться с этой датой. Поэтому так важно и интересно знать, что происходило в этот день, первый день эпохи полётов человека в космос.
Старт состоялся в 9 часов 7 минут по московскому времени, как и планировалось изначально. Над степью раздался оглушительный рёв, пламя и дым окутали ракету – и она устремилась ввысь. А вслед за этим в эфире прозвучало ставшее тут же знаменитым гагаринское «Поехали!».
Выведение корабля прошло нормально. Если точнее, в «допустимых пределах». В самом начале полёта, когда ракета стремительно набирала высоту и скорость, были несколько секунд, когда пропала связь, и на Земле перестали слышать голос космонавта. Что успели подумать в эти несколько секунд Королёв и его соратники, находившиеся в пункте управления полётом, можно только догадываться. «Разгерметизация? Взрыв? Смерть космонавта под тяжестью перегрузок?» Наверняка в тот миг у многих прибавилось седых волос – столь велико было напряжение, столь огромна ответственность, которая свалилась на их плечи. Но через несколько секунд связь восстановилась, и бодрый голос Гагарина возвратил всех к жизни.
Через девять минут после старта корабль был на орбите. Полёт Гагарина от старта до посадки занял менее двух часов. Человечество ещё не успело осознать значимость свершившегося, а космический полёт уже близился к завершению – был включён тормозной двигатель, и корабль устремился к Земле.
Космонавт приземлился в Саратовской области, в 90 километрах от города Энгельс, в районе деревень Смеловка, Узморье и Подгорье, перелетев на 260 километров расчётный район посадки. Первыми землянами, которые встретили космонавта после полёта, были жена лесника Анна Акимовна Тахтарова и её шестилетняя внучка Рита.
Так завершился этот героический полёт. Все его стадии были риском, цена которого – жизнь.
.jpg)
.jpg)
Голос с орбиты
О том, как в реальности происходил сход с орбиты, рассказал сам Юрий Гагарин в отчёте Государственной комиссии:
«Я почувствовал, как заработала ТДУ (тормозная двигательная установка – А. Ж.). Через конструкцию ощущался небольшой шум. Я засёк время включения ТДУ. Включение прошло резко. Время работы ТДУ составило точно 40 секунд (преждевременное отключение ТДУ привело к недобору тормозного импульса – 132 метра в секунду вместо расчётных 136 метров в секунду – А. Ж.). Как только включилась ТДУ, произошёл резкий толчок, и корабль начал вращаться вокруг своих осей с очень большой скоростью. Скорость вращения была градусов около 30 в секунду, не меньше. Всё кружилось. То вижу Африку, то горизонт, то небо. Только успеваю закрываться от Солнца, чтобы свет не падал в глаза. Я поставил носик к иллюминатору, но не закрывал шторки.
Мне было интересно самому, что происходит. Разделения нет. Я знал, что по расчёту это должно было произойти через 10–12 секунд после включения ТДУ. По моим ощущениям, больше прошло времени, но разделения нет…
Я решил, что тут не всё в порядке. Засёк по часам время. Прошло минуты две, а разделения нет. Доложил по КВ‑каналу, что ТДУ сработала нормально. Прикинул, что всё-таки сяду, тут ещё всё-таки тысяч шесть километров есть до Советского Союза, да Советский Союз тысяч восемь километров, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум не стоит поднимать. По телефону, правда, я доложил, что ТДУ сработала нормально, и доложил, что разделение не произошло.
Как мне показалось, обстановка не аварийная, ключом я доложил «ВН» – «Всё нормально». Лечу, смотрю – северный берег Африки, Средиземное море – всё чётко видно. Всё колесом крутится – голова, ноги. В 10 часов 25 минут 37 секунд должно быть разделение, а произошло в 10 часов 35 минут».
Где-то на высоте семи тысяч метров космонавт катапультировался из кабины и продолжил спуск на парашюте.
Вот что рассказывал Гагарин членам Государственной комиссии: «Я стал спускаться на основном парашюте…
Думаю, наверное, Саратов здесь, в Саратове приземлюсь. Затем раскрылся запасной парашют, раскрылся и повис вниз, он не открылся, произошло просто открытие ранца… Тут слой облачков был, в облачке поддуло немножко, раскрылся второй парашют, наполнился, и на двух парашютах дальше я спускался…».
4027 
